На фото слева младшая дочь Александра Соловьева Юлия Башкова, справа - старшая дочь Евгения Сирик

В прошлую пятницу в Ижевске дочери Александра Соловьева дали первое большое интервью после ареста отца. Они согласились ответить на вопросы журналиста Григория Тельнова и автора газеты Виктора Колупаева. 
Предприниматель Евгения Сирик и временно безработная, еще пару дней назад замминистра транспорта и дорожного хозяйства Удмуртии Юлия Башкова сейчас находятся в подавленном состоянии. Их можно понять. Разговор об их отце, еще недавно главном человеке в Удмуртии, часто сопровождался слезами.

Тельнов: Юлия, Евгения, спасибо, что согласились ответить на наши вопросы. Когда, при каких обстоятельствах вы узнали, что отца задержали и этапируют в Москву?
Башкова: Я узнала, когда у меня закончились обыски. Узнала из новостей по радио.

Тельнов: У вас было ожидание чего-то подобного, было предположение, что что-то готовится? Может быть, вы обсуждали сложившуюся ситуацию в семье?

Сирик: Накануне ареста – нет. Незадолго до ареста отец в Москве написал заявление об отставке с открытой датой и был очень доволен, что наконец-то это сделал. Они с мамой сидели и обсуждали, куда они поедут. Решили поехать на море в Геленджик. Прикидывали, сколько будет нужно денег на поездку, чтобы жить в отдельном домике. Они собирались продать свой дом в Каменном (элитный поселок недалеко от Ижевска - прим. ред.) и переехать жить в Геленджик.

Колупаев: А его заявление уже было удовлетворено?

Сирик: Нет, заявление еще не было удовлетворено.

Тельнов: Но это могло случиться в любой день?

На фото: Григорий Тельнов

Сирик: Да.
Башкова: Отец написал заявление, потому что больше не мог работать по состоянию здоровья.
Сирик: После операции в Германии он несколько раз обещал нам, что напишет заявление. Он написал бы его ещё раньше, если бы в ноябре 2016 года не пришли в мою квартиру с обыском с тем, чтобы найти документы, которые якобы свидетельствуют о совершении Соловьевым А.М. (тёзка Главы Удмуртии, бывший зам. министра транспорта республики - прим. ред.) должностного преступления.

Тельнов: Почему к вам пришли оперативники? Соловьев оступился, где-то что-то не то сделал?

Сирик: Я очень сомневаюсь, что он оступился. Я просто думаю, что уже в ноябре 2016 года нужно было найти любой способ, чтобы снять его с должности. Сценарий, видимо, был таким: самые близкие ему люди должны были испачкаться, и он уходит.

Тельнов: Давайте вернёмся в 2014 год. Его назначают врио Главы Удмуртии вместо Волкова. Соловьёв никогда не скрывал, что он не хотел занимать эту должность. Он с вами тогда советовался, вы обсуждали этот вопрос?

Сирик: Это было неожиданно, он это скрывал. Он приехал из Москвы и сказал, что ему вновь предложили должность и.о. Главы республики и что в таких случаях отказываться не принято. Отказ в таких случаях – это конец карьеры. Он сказал, что, может быть, он сможет сделать для республики что-то полезное.

Тельнов: Он не хотел сменить Волкова?

Сирик: По большому счету, не хотел.

Александр Соловьев с супругой в день свадьбы 

Тельнов: Вы его отговаривали? В элитных кругах постоянно обсуждалось, что Соловьёв не хотел занимать должность, Соловьёв хотел уйти, но его удерживали дочери.
Сирик: Нет, он никогда не советовался с нами, он всегда делал так, как считал нужным. Последние полтора года я его умоляла написать заявление, я несколько раз просила: «Папа, пожалуйста, напиши заявление». Моя сестра тоже настаивала на его уходе. Он готов был уйти, но всё время говорил, что он обещал Путину поработать на благо республики и не может подвести этого человека. Он очень его уважал. Он говорил: «Когда мне Владимир Владимирович скажет, тогда я уйду».

Тельнов: Ну почему тогда Соловьев сказал журналистам, что не писал заявление об отставке?

Сирик: Эти его слова для меня были неожиданной новостью. В отпуске я узнала, что отец написал заявление. Позвонила маме, она мне это подтвердила. Почему он не признался, что написал заявление, я не знаю.

Тельнов: А мешок на голове при этапировании в Москву – это правда?

Сирик: Мы ничего об этом не знаем, мама тоже ничего не знает. Она не видела протокол задержания. Мама была уверена, что он находится в Ижевске, пока не увидела всё по телевизору. Во время обыска у неё отобрали телефон, не давали говорить, не давали звонить. Поэтому до самого вечера она не владела ситуацией.
Колупаев: То есть они попрощались дома, и она осталась одна?

Сирик: Да. За ним пришли в 4 часа утра, хотя, насколько я помню, до 6 часов утра они не имеют права производить обыски. У меня в то утро тоже был обыск, ко мне пришли в половине пятого утра.
Башкова: У меня был обыск в то же утро, пришли в 4:30.

На фото слева Гриорий Тельнов, журналист, справа автора газеты Виктор Колупаев, автор газеты "Мой город Глазов"

Тельнов: Обыски проводили местные оперативники?

Сирик: У нас да. К нам оперативники приходили второй раз. Что они хотели найти, я не знаю. Первый раз в ноябре они изъяли у меня все оригиналы свидетельств о собственности и 15 тысяч долларов. Мой муж является спецсубъектом (депутат городской Думы Ижевска Захар Милостивенко - прим.ред.), поэтому для проведения обыска должно быть решение суда, так как с обыском они приходили к нему. Я судилась с ФСБ. Первый суд признал обыск незаконным, но мне ничего не вернули. Я подала жалобу на незаконность действий, но мне во всех судах отказывают и ничего не возвращают.

Тельнов: Обыски в ноябре – это было предупреждение?

Сирик: Тогда было много обысков. У них на листе была разнарядка, они искали договоры займов Александра Васильевича и Нины Семёновны (жены Соловьева - прим. ред.) с таким-то кругом лиц, мои расписки с людьми из списка в их бумагах. Некоторых я вообще не знаю, кого-то из списка я знаю, мы с ними общаемся, дружим. Я тогда сильно болела, и деньги у меня были оставлены для поездки на лечение в Германию. Сейчас они опять изъяли 5 тысяч долларов, которые у меня остались от недавней продажи помещения.

Тельнов: Они пришли с постановлением на обыск в квартиру, в которой жил Соловьёв?

Башкова: Родители жили в этой квартире, когда 30 лет назад приехали в Ижевск.
Сирик: С 1996 года они в ней не жили, а мне они подарили эту квартиру в 2012 году.

Тельнов: А где его задержали?

Сирик: В Каменном, в своём доме, где отец с мамой живут последние годы. В постановлении на обыск моей машины было написано: «В связи с тем, что есть основание предполагать, что автомобиль номинально записан на Евгению Александровну, а пользуется машиной Александр Васильевич Соловьев, машину обыскать». То же самое было написано в постановлении на обыск машины моего мужа и на обыск нашей квартиры.

Тельнов: А что изъяли во время обыска?

Сирик: Запонки, зажимы для галстука, три золотые монеты. Они прошли по летнему домику, по бане. Чуть огород не перекопали. Был интересный момент. Оперативники нашли пару наручных часов отца. Сказали, что это дешевка и не стали записывать их в протокол, мол, покажите настоящие дорогие часы. Но папа никогда таких не носил и не покупал.

Тельнов: Как чувствует себя жена Александра Васильевича?

Башкова: Очень плохое самочувствие. Она постоянно ходит в больницу. У его младшей сестры последняя стадия рака, она старается, держится. Но мы видим, как ей плохо.

Колупаев: Есть ли перспектива оспорить меру пресечения Соловьёву А.В.?

Сирик: Мы звонили адвокату, он сказал, что перспективы есть, но для этого нужна медицинская карта.

Тельнов: Давайте по порядку. Соловьёва арестовал судья Басманного суда Карпов. Он арестовывал фигурантов по «болотному делу», губернаторов, федерального министра Улюкаева, входит в «список Магнитского». Это не случайная фигура, он случайных решений не принимает. Итак, Соловьёва арестовали. Вы оказались в Москве на следующий день?

Сирик: Мы не знали, где папа находится. Он не вышел на связь. Мы не знали, что он в Лефортово. Адвокаты, с которыми я заключила соглашение, объяснили что делать. Я отправляла электронные письма в «Матросскую тишину», во все СИЗО Москвы. В Лефортово такой услуги нет. Через день из СМИ мы узнали, что он находится в Лефортово. Назначенный адвокат, который якобы представляет его, с нами на связь не выходил. 4 дня назад он начал выходить на связь с Юлей, он предложил приехать и оставить вещи. Адвокатов, с которыми я заключила соглашение, к отцу просто не допускают.
Башкова: Я была в Москве через день после ареста. Отца я не видела, только отдала передачу – одежду, продукты, сколько смогла увезти.

Тельнов: Передачу приняли без проблем?

Башкова: Да, у меня взяли передачу, но отказались взять лекарства. Для передачи лекарств нужно заявление от отца, а его не было. Я сегодня созванивалась с адвокатом. Он сказал, что в понедельник Александр Васильевич подпишет заявление и передаст его врачу.

Колупаев: Ходатайствовать в суде об изменении меры пресечения будет ваш адвокат или назначенный?

Сирик: Я пока ничего не могу понять. Наши адвокаты подали заявление с ходатайством об изменении меры пресечения в пятницу. О назначенных адвокатах и об их действиях никакой информации тоже нет.
Башкова: Отец почти неделю никакие лекарства не принимает, потому что их нет. Его лечащий врач здесь, в Ижевске, говорит, что если в течение двух дней он не будет принимать необходимые ему лекарства, то последствием станет инсульт, инфаркт, а при более длительном отсутствии лекарств - летальный исход. Папа умирает в СИЗО. (плачет)

Тельнов: В СМИ была информация, что лечащий врач Соловьёва якобы летал в Москву, выступал в суде и говорил, что его заболевания не препятствуют нахождению в СИЗО…

Колупаев: Никого из родственников и близких в суде не было?

Сирик: Нет, никто из знакомых отца с ним в Москву не летал. Врач, которая его лечила в Ижевске, ездила с ним в Германию, наблюдала, может это подтвердить.
Башкова: Я могу зачитать диагнозы отца: ишемическая болезнь сердца, артериальная гипертония третьей стадии, гипертрофия левого желудочка, атеросклероз аорты, сахарный диабет второго типа средней степени тяжести в фазе медикаментозной компенсации, третья степень повышения артериального давления, хроническая сердечная недостаточность первой-второй степени, состояние после нефроэктемии левой почки 13 апреля 2016 года. Если отец не будет регулярно принимать лекарства, оставшаяся почка откажет.

Тельнов: Поясните ещё раз ситуацию с передачей лекарств.

Башкова: Я спрашивала у адвоката по телефону, знает ли он о заболеваниях отца. Адвокат сказал, что знает о его высоком давлении. Папа не любил об этом говорить, мы сами много о его болячках не знали.
Сирик: Он никому не говорил, что в Германии ему удалили почку со злокачественной опухолью.

Башкова: Мы вчера у мамы спрашивали, какие заболевания у отца. Она сказала, что у него давление высокое и сахар иногда повышается. Врач сказала, что он нам ничего не говорил, потому что не хотел нас расстраивать. Я сказала адвокату об удалённой почке, что у него рак, что вторая почка плохо работает.
Колупаев: А вы говорили с адвокатом, чтобы он ходатайствовал о переводе Соловьёва в тюремную больницу?

Башкова: Да. Адвокат сказал, что 17 апреля он будет об этом ходатайствовать.

Тельнов: Вы знаете, в каких условиях содержится Соловьёв? В СМИ радостно сообщали, что он там чуть ли не у унитаза спит…

Сирик: Нет, мы только представляем. Наши адвокаты говорят, что условия там более-менее приемлемые, что не надо верить на слово журналистам, потому что их туда просто не пускают.
Башкова: Свидания предоставляются раз в два месяца, и в ближайшее время их пока не дадут.

Колупаев: У вас есть предположения, как развивались события? Кто-то официально заявил, что передавал Соловьёву взятки? Кто-то его оговорил?

Сирик: Адвокат ознакомилась с материалами дела, которые были предоставлены в суде и на основании которых было произведено задержание. Она прочитала и сказала, что это просто какой-то бред.

Тельнов: То есть версия о взятке в 140 миллионов рублей, по вашему мнению, не убедительна?

Башкова: Концессию по мосту отец не подписывал, её подписал А. Волков, бывший президент Удмуртии. Концессию папа вообще не видел, пока не стал Главой республики. Я работала в Министерстве транспорта, и я это знаю. С мостом у меня никаких отношений не было, и концессию я никогда в глаза не видела. Непонятно, за что просить и как просить деньги концессионеров. Работа выполнялась, в Министерстве транспорта и дорожного хозяйства работу контролировал Соловьев А.М. (зам.министра - прим. ред.) и никого больше к этому вопросу не подпускал. О проблемах с подрядчиком я знаю только из СМИ.

Тельнов: Насколько вам кажется убедительной версия о том, что спусковым крючком в деле Соловьева стал сентябрь 2016 года, визит Путина в Ижевск. Путин якобы не поехал открывать мост, потому что была справка о том, что при строительстве воруют.

Сирик: Справка была о том, что мост не достроен. Путин и Соловьев очень хорошо встретились. Отец говорил, что если Путин приехал и посадил губернатора рядом в свою машину, то это означает доверие к губернатору. Путин сразу посадил отца в свой автомобиль, и они всё время катались вместе. Примерно четыре недели назад отец ездил на встречу к Кириенко. Кириенко очень хорошо его принял, были подписаны какие-то документы. Он везде получал подписи, его во всех кабинетах на федеральном уровне принимали. Отец вернулся домой такой радостный.

Тельнов: Была информация, что у них были какие-то напряжения с Рогозиным, что застопорился юбилей Калашникова.

Сирик: Этого я не знаю. Он из Москвы всегда возвращался довольный. А когда приходил на свою работу, хорошее настроение у него быстро исчезало. Он говорил, что не может больше работать, что он устал. «Начнутся выборы, я опять дома ночевать не буду, придётся много ездить, у меня уже возраст не тот», - говорил папа.

Тельнов: А как вы восприняли заявление полпреда Бабича, когда он представлял Бречалова, что Соловьёва не раз предупреждали? О чём его могли предупреждать?

Сирик: Не знаю. В кадровых назначениях Соловьёв не всегда соглашался с предложениями Приволжского федерального округа. Он отстаивал некоторых своих людей. Тех, кого я знаю, зря отстаивал, но, видимо, они были ему нужны.

Тельнов: Речь о Гальцине?

Сирик: В том числе о нем.

Тельнов: А что всё-таки произошло? Если вам верить, врагов не было ни в республике, ни на федеральном уровне...
Колупаев: По вашему рассказу получается, что это хорошо организованная подстава. Но ведь кому-то всё это надо было организовать?

Сирик: Я не знаю, кто это. Можно только догадываться. Но теперь мы – дети взяточника, и эти мифические 140 млн. руб. мы должны вернуть.

Тельнов: Говорят и пишут, что денег у вас много, называются миллиарды.

Башкова: Я – государственный чиновник. На эту должность меня назначил Юрий Питкевич 15 января 2010 года. Я работала в этой должности 7 лет согласно должностным инструкциям. Я курировала дорожное хозяйство и была в Совете директоров государственных предприятий. 
Их балансодержателем является Министерство имущественных отношений и Правительство Удмуртии, их уставной фонд примерно 1,8 млрд. рублей. Как раз об этих деньгах и говорится в СМИ, как о принадлежащих нам. 
Нас в Совете директоров было шесть человек. Мы собирались перед балансовой комиссией и смотрели, как предприятие проработало год. Но мне эти предприятия не принадлежат! Они принадлежат государству и только государству.

Тельнов: Говорят, что у семьи Соловьёвых много недвижимости в Ижевске: квартиры, коттеджи…

Башкова: У меня есть одна квартира, мы её купили в 2012 году, когда мне было сорок лет. Деньги на квартиру за эти годы я заработала сама, метраж достаточно скромный. Она реально оценена, есть договор купли–продажи. У меня есть машина, которую я купила в 2015 году с рук, продав свою и выплатив полностью кредит. У меня есть дача.
Сирик: В СМИ вместо дачи моей сестры показали дачу соседа, она действительно красивая и большая. Нашу дачу снимать не так интересно. Я – коммерсант с 2004 года. Моя деятельность поначалу была связана с продуктами питания, у меня были точки на рынке, продуктовый магазин площадью 240 кв. м, взятый в аренду. Позднее я сама построила магазин в городке Металлургов площадью 70 кв. м. Арендованный магазин со временем я выкупила и продолжала там работать. Я также занималась оптовой торговлей, то есть поставляла продукты питания в различные организации. Разумеется, у меня есть имущество, но его количество и стоимость в разы меньше, чем преподается в СМИ.

Тельнов: А какова роль в вашей жизни Александра Соловьёва-маленького, бывшего замминистра транспорта. Он был арестован в День дорожника. Вы не восприняли его арест, как очередной сигнал вам? Какие у вас с ним отношения?

Сирик: Раньше с Александром Михайловичем у нас были хорошие отношения. У нас были и деловые отношения. Они все закончились, в 2013 году мы с ним окончательно расстались. У нас было совместное предприятие, которое владело карьером. Этот карьер не работал, мы за него только платили деньги. Учредителями были я и его жена. В итоге появился покупатель из Татарстана, который предложил этот карьер выкупить, и мы его продали. Свою долю я официально продала за 5 млн. руб., я заплатила за неё подоходный налог. После этого у меня с ним больше никаких дел не было.

Тельнов: Это он дал показания против Соловьева?

Сирик: Говорят, что дал показания против отца, и его отправили под домашний арест. В СИЗО с ним случился инсульт.

Колупаев: То есть его показания послужили основанием для ареста вашего отца?

Сирик: По крайней мере, когда было постановление на обыск в моей квартире, в нём было прописано, что Соловьёв Александр Михайлович, Соловьёв Александр Васильевич, Валеев, Полетаев, Забарский – это организованная группа лиц. Мне потом позвонили адвокаты и скинули материалы дела. Да, в них основанием послужило то, что Соловьёв Александр Михайлович и Валеев Рустем дали показания. Но я показаний Александра Михайловича не видела.

Тельнов: Сумма 140 млн. руб. оттуда?

Сирик: Да. Мы не знаем, что это такое – 140 млн. руб. Как мне объяснили, доля участия Удмуртии в строительстве моста составила 1,4 млрд. руб. Отца обвиняют в том, что он получил «откат» 10% от 1,4 млрд. рублей, что в итоге составляет 140 млн. руб.

Тельнов: Соловьёв-большой и Соловьёв-маленький были дружны?

Сирик: Да. Я уже сказала, что и я тоже раньше общалась с Александром Михайловичем, но я никогда не контактировала с Валеевым, Полетаевым, Забарским, я никого из них не знала.
Башкова: Я один раз разговаривала с Забарским по телефону при расторжении контракта.

Тельнов: По версии следствия, Соловьёва-маленького арестовали за мост. Не пытался ли Александр Васильевич, когда арестовали его тезку, помочь ему?

Сирик: Нет. Даже когда в ноябре к нам пришли с обыском, основанием было то, что у нас в квартире могут находиться документы и вещи, которые могут доказать причастность Соловьёва Александра Михайловича в превышении служебных полномочий. Мой муж никогда никаких дел с Соловьёвым А.М. , связанных с мостом через Каму-Буй, не имел. Даже после того, как пришли с обыском к нам, отец не стремился съездить в Москву, с кем-то переговорить, выяснить, что происходит. Он сказал: «Девчонки, сейчас разберутся, и всё утрясётся».

Тельнов: Неужели вас не напрягали публикации в СМИ, которые начались массово…
Сирик: Это «Волковские» СМИ, что «Сусанин», что «Ижлайф», что «Не могу молчать» …

Тельнов: «Волковские-то - Волковские», но они начались…

Сирик: Сразу после обыска.

Тельнов: Вы не правы. Первые схемы о дорожном клане Соловьёвых появились весной-летом 2016 года.

Башкова: Они даже не мучались, они просто взяли старые публикации газеты «День», которые еще в пору правления Волкова рисовали такие же схемы, но там были иные действующие лица и направлены они были против Волкова. Ладно, я работала зам. министра. Но причём здесь моя сестра? Отец никогда не занимался мостом, не он начинал этот проект.

Тельнов: Но речь шла не только о мосте. Речь шла о том, что вы, ваша семья сидите на дорожных потоках.

Башкова: Все суммы на дороги, которые проходили, они все торговались на электронных площадках. Это всё можно поднять. Когда ко мне обращались по материалам, по другим вопросам, мы говорили: «Идите в организацию, которая выиграла тендер, и с ними работайте. Причём здесь мы»?

Тельнов: Юлия, у Вас не было разговоров или желания уйти с поста, когда Соловьёв стал Главой республики, думая о возможном конфликте интересов, что этот шлейф будет за Вами тянуться. Отец – дорожник, дочь – зам. министра транспорта.

Башкова: У меня есть копия протокола, в котором написано, что специальная комиссия не нашла конфликта интересов.

Тельнов: Здесь можно возразить, что на решение комиссии мог повлиять Соловьёв.

Башкова: Я спрашивала отца несколько раз, что мне, возможно, нужно уйти с этой должности. Наверное, так и нужно было сделать, когда отец стал Главой республики.

Тельнов: Вы сейчас жалеете об этом?

Башкова: Да, очень. С другой стороны, когда папа стал Главой региона, я думала, что смогу помочь ему, так как понимала, что и как нужно делать, я профессионал. Почему я, как профессионал, не могла реализовывать себя?

Тельнов: Отец Вас никогда не просил уйти с должности зам. министра, чтобы на него не падала тень?

Башкова: Я ощущала себя на своем месте. Мы это не обсуждали.
Сирик: Юля - хороший специалист, она на своём месте. Если отец стал Главой республики, то почему дети должны перестать работать? Где тогда нам работать? Уезжать в другой регион? Но я родилась здесь, здесь живут мои родные и близкие, друзья. Еще полтора года назад я не могла представить, что захочу уехать отсюда.
Башкова: Моя зарплата была моим единственным доходом, единственным средством существования. Сейчас я с этой должности ушла. Я окончила спортфак, но по первой специальности работать тренером я не могу, у меня онкология. Как я буду жить, где буду работать, я пока не представляю. Я просто боюсь просыпаться…
Сирик: Да, сейчас мы все живём в таком диком страхе. Я прекрасно понимаю, что они будут искать дальше, потому что они ничего не нашли. Я прихожу домой, и у меня начинается паническая атака: сейчас постучатся в дверь, оденут наручники и мешки на голову, и всё. Два раза уже стучали. 
У меня двое детей, один ребёнок в этом году поступает в университет, то есть у нас сейчас очень трудный период. Второму ребёнку 15 лет. Они всё хорохорятся, в школе у них никаких проблем нет, они очень активные, к ним относятся с уважением. Наша ситуация на них, слава богу, не отражается. Точно так же происходит с соседями. Все соседи говорят: «Женя, держитесь, мы с вами. Мы всё прекрасно понимаем». Все, кто нас столько лет знали, знали нашего отца, все удивлены и никто в это не верит.

Тельнов: У вас не возникала мысль, когда всё это началось, - собрать вещи и уехать?
Сирик: Ещё даже раньше я планировала уехать в Москву. Я очень хотела, чтобы ребёнок поступил в вуз в Москве. Я купила там небольшую квартиру, не такую, как расписали в прессе. Обычная квартира в многоэтажке. Квартиру, в которой я сейчас живу, тоже очень красиво расписали, как элитный дом. Правда, забыли написать, что на первом этаже живут алкоголики и наркоманы. Нашему дому 30 лет, там нет живого места на асфальте, машину поставить негде.

Тельнов: Были слухи, что Вы сбежали в Испанию.

Сирик: Куда мне бежать? У меня вчера ребёнку исполнилось 17 лет, у нас нет средств, чтобы бежать. У нас нет расчётного счёта за рубежом, на котором лежали бы «сумасшедшие» деньги. У меня есть расчётный счёт в Испании, на нём 1500 евро. Далеко я убегу на эти деньги?

Тельнов: Ваш дом в Испании на Вас или это дом отца?

Сирик: На мне, это мой дом. Я его купили в 2008 году в ипотеку. Курс в то время был очень хороший.

Тельнов: Вам отец помогал при покупке дома? На какие деньги Вы его купили?

Сирик: Я в бизнесе с 2004 года. Я не платила сразу всю сумму за дом, я платила ипотеку.
Башкова: Я давным-давно разведена, у меня один ребёнок, куда мне убегать? 
Сирик: Я не была в Испании 4 года, дом я сдала в аренду. Это маленький одноэтажный дом. Мы хотели его продать, но сейчас в Испании недвижимость очень подешевела.

Тельнов: Это правда, что Вашей испанской недвижимостью занимался Соловьёв-маленький?

Сирик: Нет, это неправда. У него есть два дома в этой же деревне, но даже не рядом с нами.

Колупаев: Вы говорите, что ваш отец ничего не брал. У вас есть предположения, кто выбрал и организовал именно такой жёсткий, а для вас самый драматический вариант ухода А.В. Соловьёва с должности? Почему Соловьёв-маленький говорит, что передавал эти миллионы вашему отцу? Кому нужен именно такой вариант развития событий?

Башкова: Наш папа – бесхитростный. Простой он. Он сам себя за уши тянул. Он замечательный человек, просто за ним никого нет, вот и всё.
Сирик: Я могу сказать, что он очень сильно мешал многим. Уже видно, когда нового человека представляли (Бречалова - прим. ред.), кто сидел в первом ряду. Посмотрите, кто вернётся во власть сейчас, и всё будет понятно.

Тельнов: Да, первые сигналы тревожные.
Башкова: Пусть делают что хотят. Пусть выбирают кого хотят. Только бы отца отдали, вернули, хотя бы увидеть. Мы понимаем, что отца здоровым мы уже не увидим, но хотя бы живым. При его состоянии здоровья инсульт или инфаркт могут случиться в любую минуту. Я боюсь, мы живём в страхе. 
Сирик: Вы представляете, на нашем имуществе поставлены маячки. Теперь у меня твёрдое убеждение, что нас будут крутить дальше. Если пойдут по такому же сценарию, как с Александром Васильевичем, то найдутся люди, которые дадут показания на нас, которые скажут, что мы брали, что мы участвовали, что мы организовали. Я уверена, что всё наше имущество будет описано, что мы останемся вообще без всего того, что у нас есть. Мне уже, например, без каких-либо на то оснований отказали в регистрации передачи прав на автомобиль.

Тельнов: После ареста Соловьева вам звонили, поддерживали его друзья, члены команды, из Правительства Удмуртии?

Сирик: Нет, от нас практически все отвернулись. Из Правительства, из Госсовета. Все, кто своими карьерами, по большому счёту, обязан отцу.

Тельнов: Вы говорите, что с Путиным у Соловьёва всё было хорошо, с Кириенко всё было нормально. Почему тогда Кириенко попросил написать Соловьева заявление?

Сирик: Я думаю, что они обновляют состав, они берут молодых. Я думаю, что им нужен был другой человек. Информация о том, что у отца уже нет желания работать, у них была, и это тоже сыграло свою роль. Предпосылок такого жесткого ухода точно не было, папа не рассчитывал на это. Московские оперативники, пришедшие с обыском, были шокированы тем, как он живёт. Они сказали, что для губернатора это уровень ниже среднего. Он всю жизнь так жил. 
Колупаев: Тех, кто сидел в первом ряду во время представления Бречалова, ваш отец как-то прижимал?

Сирик: Политическая элита республики, которую смыло за последние три года, пока папа был у власти, она сейчас вся вернётся. Вот увидите.

Тельнов: А кого смело-то, кроме «агашинских»? Большая часть «волковских» и при Соловьеве рулила.

Сирик: Соловьев их всех просто поставил в равные условия со всеми, но относился ко всем лояльно. Понимаете, Григорий, отец всех равно удалил от кормушки, от власти. Они его ненавидели.

Тельнов: То есть был политический заказ?

Башкова: Это демонстрация борьбы с коррупцией. У нас никогда не было никакой прислуги, водителей никаких, уборщиков. У нас теплица, грядки, у мамы на окне всегда рассада. Мы всегда делаем субботники. Наши мальчишки знают, что в майские праздники надо ехать копать грядки, косить газон.
Сирик: Когда всё это произошло, старший сын сказал: «Дедушка так любил Россию, так любил свою Удмуртию! Что такое происходит?» У нас логичного объяснения произошедшему нет. Может быть, он с кем-то поругался, мы ведь всего не знаем.

Колупаев: Может быть, он неуважительно отозвался о ком-то из тех, кто выше?

Сирик: Может быть. Он мужик прямой и резкий, мог что-то сказать сгоряча. Но не думаю, что это могло бы послужить поводом для последующих действий.

Колупаев: Может быть, надо было кому-то «занести»?

Башкова: Отец в этом вопросе был принципиален. Он никогда никому не носил денег и никогда не говорил, что с него деньги просили.

Тельнов: У Соловьева не было своего так называемого внебюджетного фонда, куда крупные бизнесмены могли вносить деньги наличкой?

Сирик: У отца такого фонда не было. Его назначение было неожиданным для многих и для него самого. За свою должность он никому никуда деньги не отвозил, да и к этой должности не стремился.

Колупаев: Часть детства вы провели в Глазове...

Башкова: В Глазове мы жили 4 года. Я училась в 1–4 классах, вначале во второй школе, а потом в одиннадцатой.
Сирик: Я в Глазове училась в 4–7 классах. Вначале мы жили в общежитии на улице Энгельса, потом переехали в квартиру в доме №41 на улице Толстого.

Колупаев: Не уехали бы вы из Глазова, и всё у вас было бы хорошо.

Сирик: Кто теперь знает…

Тельнов: Сил вам все это выдержать.

После интервью Евгения Сирик показала свою собственность в Ижевске - несколько объектов. Григорий Тельнов и Виктор Колупаев побывали и в доме в элитном поселке Каменное, где вместе с женой жил Александр Соловьев и где его задержали оперативники ФСБ. Фоторепортаж в скором времени опубликуем.

Опубликовано в газете "Мой город Глазов" №15 от 20.04.2017 г.